Кульминацией ярмарки стало выступление Владавски-Бергера о том, как инновационные подходы в технике, бизнесе и социуме меняют наш печальный XXI век. И многое было подмечено точно, ряд тезисов можно прочитать в его блоге. Но что меня заинтересовало больше всего, так это упомянутая всего несколько недель назад
deeplake и отраженная в статье Михаила Шнитке беспомощность протестантской культуры в оперировании возможной реальностью. Владавски-Бергер, в частности, говорит:
После "Катрины" нас многие спрашивают: "Можно ли было предсказать те последствия, которые принес ураган?". И мы понимаем, что с теми технологиями, которые мы разрабатываем вместе с нашими партнерами и сообществом (речь прежде всего о Blue Gene/L и Cell), становится возможным сделать такой прогноз реальностью.
Мне видится в этом ответе вся квитэссенция современного технократического подхода к оценке и анализу происходящих в окружающем мире событий. Вместо рефлексивного анализа событий, мы моделируем параллельный мир -- если модель будет вот такой, то каковы будут последствия? Какие меры надо предпринять, чтобы модельных последствий не возникло?
Понятно, что строить модели и пытаться улучшать их качество надо. Как надо и применять результаты анализа таких моделей в реальной жизни. Однако не зря идет речь -- и не первое десятилетие -- о "некоей" инновационной деятельности, о прорыве в познании мира в нас и вокруг нас: с переходом от чисто технологических подходов к рефлексивной деятельности, приводящей к новым взаимоотношениям и социальным образованиям. Как мне кажется, это и есть та самая попытка протестантской культуры преодолеть самое себя и построить эффективную систему анализа и, прежде всего, анализа своего местоположения и взаимодействия с окружающим миром. Если хотите, абсорбирование реальности.
Попытки такой абсорбации наблюдаются здесь повсюду -- в битве вокруг Майерс, критике FEMA по CNN, в конце концов, в том, что Владавски-Бергер называет "IT теперь часть нашего физического мира" -- IT за пределами IT: в коровах, маркированных RFID для учета и слежения, микродатчиках в кровеносных сосудах больных, в электронных системах голосования, в существовании сложнопереплетенного социума, который журналисты любят называть "Интернет". Однако попытки не обязательно есть знак свершившегося, скорее -- его отсутствие. Но они всегда -- знак активности, процесса.
И в этом я согласен с Владвавски-Бергером -- меняя процессы и технологии, мы меняем не только модели, с помощью которых пытаемся познать мир; на самом деле, мы меняем и сам мир. И вот когда этот самый процесс приводит к изменению мира, его можно назвать инновацией.
